"Ведь танец идет по водам и не горит в огне"
выпуск 15***
Мерлин ворчал, что я пускаю низзлу под хвост все его усилия и загоняю себя в гроб, но к птенцам Бьянки я сорвался, чуть только он разрешил мне выходить из импровизированной больничной палаты. Его немного успокаивало только то, что я пошел к ним под присмотром мадам Бержер и Дилана.
От принудительного кормления у дракончиков началось расстройство желудка, и нам пришлось отпаивать их специальной микстурой. Глотать ее они желали не больше, чем Грендель противоядие от любовного зелья, даже из моих рук. Видимо, для них она была неприятной на вкус или пахла как-то подозрительно.
Когда мы вернулись в лагерь, я хотел как-нибудь понезаметнее пробраться в свою палатку, пока Мерлин или Тесей не заметили, до какой степени я вымотан. По взглядам, которыми они обменивались, я успел понять, что эти двое заключили против меня союз ради моего же блага, как они его понимали. Но нас с Диланом на полдороге остановил мистер Риджбит.
— Ньютон, — обратился он ко мне. — Простите, за беспокойство, но вас ждут в штабе. Боюсь, что это важно.
Переступив порог штабной палатки, я мгновенно забыл об усталости и весь подобрался: мне навстречу из-за стола мистера Риджбита поднялся тот самый маг, который чуть не скормил меня черным драконам. Он пристально посмотрел мне в лицо своими пронзительно-голубыми глазами и протянул руку для приветствия.
— Вольфрам фон Хексе.
— Ньютон Скамандер, — представился я в ответ, не торопясь ответить ему рукопожатием.
Фон Хексе улыбнулся краешком рта.
— Тогда опустим формальности. У меня есть для вас деловое предложение.
Мистер Риджбит остался стоять у входа, скрестив руки на груди, а я прошел к столу, сел на свободный стул и вопросительно посмотрел на нашего неожиданного посетителя.
— Вы забываете о произошедшем между нами... недоразумении. А я забываю о... неосторожности фройляйн Костадиновой по отношению ко мне, — сказал он, тщательно подбирая слова. — Более того, я дам показания в пользу ваших коллег, и мои люди подтвердят их, если понадобится.
Я по-прежнему молчал, и он продолжил:
— Вы же понимаете, что их помощь маглам уже заметили и так просто не оставят. Нарушение соглашения о невмешательстве карается тюрьмой. Большим сроком. Но если удастся доказать, что они пошли на это вынужденно, ради соблюдения Статута о секретности... Думаю, обойдется даже без штрафа. Я подтвержу, что риск обнаружения сокрытой территории и драконов, если бы рядом завязался бой, был очень и очень велик, и господин Стан с супругой выбрали меньшее из двух зол.
Фон Хексе смотрел на меня выжидательно. Теперь выбирать из двух зол должен был я. Я обернулся было на мистера Риджбита, но тот жестом показал, что решение за мной.
— Если вас беспокоит вопрос торжества справедливости, то... — произнес фон Хексе, и мне почудилась в его голосе скрытая горечь, — «Заубервальд» и без того обвинят во всех смертных грехах. Мне и моим коллегам наверняка надолго запретят заниматься наукой.
Я подумал о том, что Злата, вероятно, спасла мне жизнь. Вспомнил смех мистера Стана на игровой площадке и хрустальный голос госпожи Аны. Потом драконицу на цепи, осиротевших птенцов Бьянки и спокойный голос, произносящий: «Вас не найдут».
— Хорошо, я согласен, — наконец сказал я.
— В таком случае, молодой человек, я хотел бы вернуть вам вот это. В знак доброй воли, — фон Хексе протянул мне мою волшебную палочку. — Вы это, кажется, у нас... обронили.
***
— Ньют, давай со мной! — сказал Тесей. — Ты уже совсем оклемался, дорогу выдержишь. Я сейчас порталом в Париж, а оттуда переправим тебя домой.
Я вздохнул, и мой вздох облачком повис в воздухе. Утро его отъезда выдалось холодным и звонким. Последние золотые листья в буковой роще ярко пламенели на фоне синего безоблачного неба.
— Прости, Тес. Я остаюсь. Видишь ли... В этом году экспедиция не заканчивается осенью. И мне продлили контракт. На неопределенный срок.
— Ньют, не дури! Вы же не можете зимовать здесь! — Тесей сердито ткнул пальцем в брезентовую стенку ближайшей палатки.
— А мы и не будем. Расконсервируем инкубатор и перенастроим согревающие чары на человеческую температуру. Там много места. Если как следует наладить освещение, у нас получится настоящая страна вечного лета. — Я улыбнулся, вспомнив магловские сказки, которые так любил Дилан. — Как у эльфов под холмом.
— Еще лучше! Всю зиму сидеть под землей!
— Не всю. Мы будем выходить на поверхность. И довольно часто.
Тесей хотел возразить еще что-то, но я перебил его:
— Тес, понимаешь, я должен. Птенцы Бьянки точно погибнут одни. А так есть хоть какой-то шанс.
— Значит, ты уже все решил?
Я кивнул. У Тесея как-то незнакомо дернулась щека.
— Ну... Хотя бы на Рождество дома появись тогда. Сможешь?
— Если будет портключ туда и обратно, — ответил я.
— Я тебе добуду. В лепешку расшибусь, но добуду, — пообещал Тесей.
А потом вдруг притянул меня к себе и крепко обнял. И не отпускал, пока я не спросил обалдело, не решаясь пошевелиться:
— Тес, ты чего?
— Ничего, — ответил он, отстраняясь. — Ну-ка, выпрямись! Надо же, ты все еще растешь!
Тесей был прав: я действительно вытянулся за лето. Настолько, что, наконец, сравнялся с ним. И, может быть, даже перегнал немного. Совсем чуть-чуть.
— Осторожней там, — сказал он небрежно. Но теперь я точно знал, что небрежность эта напускная. — И почаще пиши, хорошо? Мама волнуется.
— Постараюсь, — пообещал я, вспомнив полученный от нее громовещатель.
Эпилог
Эпилог
Конечно же, своего обещания чаще писать я не сдержал. Хотя написать было о чем: у нас стало очень много работы.
Надо было успеть перенастроить согревающие чары в инкубаторе и поставить такие же в пещере Бьянки до настоящих холодов. Мистер Стан через знакомых в государственном архиве добыл всю информацию об инкубаторе, какую мог, и сутками корпел над проверкой и перепроверкой расчетов. Госпожа Ана ворчала, что он даже спать ложится, не выпуская из рук логарифмической линейки.
Другой проблемой были птенцы Бьянки. Наше маленькое стадо, если бы мы пустили его им на корм, закончилось бы уже к середине декабря, поэтому мракоборцы по очереди стреляли для них оленей. Доставлять мясо в пещеру и раздавать детенышам, предварительно щедро полив его приготовленной в лаборатории имитацией желудочного сока, приходилось мне: никого другого драконята не признавали. Они росли не по дням, а по часам, плохо соизмеряли силу, и справляться с ними становилось все сложнее. Дилан шутил, что из меня получилось отличное наглядное пособие для Мерлина по синякам, ушибам и вывихам. Правда, самого Мерлина с нами не было: занятия в его колледже возобновились, хоть и с опозданием больше чем на полсеместра, и он вернулся к учебе. Работу в экспедиции зачли ему как производственную практику.
Из шкуры Бьянки мне сделали полноценный защитный костюм со шлемом и маской. Он очень быстро перестал выглядеть новым, и с каждым днем делался все более пожеванным и потрепанным в самых неожиданных местах. Я с тревогой думал о том, что к середине зимы подросшие птенцы научатся дышать огнем, а мистер Риджбит говорил, что с радостью поменялся бы со мной местами. Ему досталось самое неприятное и выматывающее дело: общаться с чиновниками, журналистами и юристами. Мистер Риджбит проходил по делу корпорации «Заубервальд» как главный свидетель, и в деле этом с каждым днем обнаруживалось все больше участников. Например, выяснилось, что у немецких драконологов действительно было разрешение находиться в Карпатах, но оно было оформлено за крупную взятку. Румынские госслужащие пытались уйти от ответственности и выставить себя пострадавшей от обмана стороной, поэтому разбирательство все длилось и длилось.
Загадочное исчезновение части румынских войск прямо из-под носа у германской армии, к сожалению, действительно не осталось незамеченным. Но эта ситуация, по крайней мере, разрешилась довольно быстро и благополучно. Вольфрам фон Хексе сдержал свое слово. Благодаря его свидетельству суд признал, что мистер и миссис Стан действовали в интересах сокрытия драконов от неволшебников. Срок давности по этому делу несколько лет как истек, а фон Хексе и вовсе больше нет в живых, поэтому я, наконец, могу говорить обо всем этом свободно.
Мадам Бержер разрывалась между помощью мистеру Риджбиту и «Матери чудовищ», как мы между собой называли хвосторогу, которую заубервальдовцы уходя оставили на наше попечение. Мы так никогда и не узнали, пострадала она от несчастного случая или от их рук. Она была последним оставшимся у них драконом: все гибриды были мертвы, а о судьбе их отца мы могли только гадать, как и об истинной цели проекта. Мадам Бержер пыталась вылечить ей крыло, но потерпела поражение и очень остро переживала его: несчастную драконицу в конце концов решено было усыпить. Однако опыт тех неудачных операций лег в основу уникальной методики пластики перепонки и протезирования каркасных костей, которая в дальнейшем помогла вернуть в небо немало драконов. И исследование Рене тоже было завершено, как я ей обещал.
У столкновения с «Заубервальдом» оказалось еще одно важное последствие. Пожалуй, самое важное из всех. Этот инцидент, неприятно напоминающий неудачную попытку создать живое оружие, привлек внимание мировой магической общественности к проблеме охраны вымирающих видов гораздо лучше, чем призывы мистера Риджбита и других магозоологов. Весну 1917 года все мы встретили уже в статусе сотрудников международного драконологического заповедника. Мистера Риджбита назначили его директором. В следующие два года наша жизнь немногим отличалась от жизни в экспедиции, но после того, как закончилась магловская война, финансирование стало лучше, и заповедник начал постепенно приобретать тот вид, в котором существует сейчас.
Миркин дядя Богдан дважды был ранен, но благодаря собственному богатырскому здоровью и кое-каким нашим лекарствам полностью оправился от ран. После войны он долго еще проработал в Драконьей долине.
Много лет спустя сразу у двух внуков Бьянки, тоже альбиносов, выявили любопытное расстройство сумеречного зрения. Судя по всему, Дон оказался прав: Бьянка действительно не видела меня тогда в пещере, даже несмотря на то, что я был прямо у нее под носом.
На первых порах процветание заповедника было отчасти связано с интересом мракоборцев к явлению импринтинга. Они рассчитывали использовать его для того, чтобы выращивать служебных драконов, послушных человеку. Этот способ выглядел не только более гуманным, но и более надежным, чем их подчинение с помощью боли и страха, как делали в «Заубервальде». Но всех ожидало жестокое разочарование: приручить дракона невозможно, даже если ты его вырастил, и уж тем более он не будет выполнять ничьи команды. Вся благодарность, которую я получил от моих подопечных, когда они встали на крыло, заключалась в том, что я остался единственным человеком, которого они ни разу не пытались сожрать всерьез.
Я не скрываю, что рад этому. За свою жизнь я успел увидеть две магловские войны и одну магическую, поэтому знаю точно: если человек сможет использовать что-то как оружие, он станет делать именно это. Мир меняется все быстрей, но эта наша черта, к сожалению, пока остается неизменной. А драконы, как и прочие волшебные существа, слишком прекрасны, хрупки и уязвимы, чтобы становиться орудием убийства и разрушения.
И на этом заканчивается мой первый в жизни настолько большой текст
Еще раз спасибо yyuta и всем, кто оставался на канале!
Мерлин ворчал, что я пускаю низзлу под хвост все его усилия и загоняю себя в гроб, но к птенцам Бьянки я сорвался, чуть только он разрешил мне выходить из импровизированной больничной палаты. Его немного успокаивало только то, что я пошел к ним под присмотром мадам Бержер и Дилана.
От принудительного кормления у дракончиков началось расстройство желудка, и нам пришлось отпаивать их специальной микстурой. Глотать ее они желали не больше, чем Грендель противоядие от любовного зелья, даже из моих рук. Видимо, для них она была неприятной на вкус или пахла как-то подозрительно.
Когда мы вернулись в лагерь, я хотел как-нибудь понезаметнее пробраться в свою палатку, пока Мерлин или Тесей не заметили, до какой степени я вымотан. По взглядам, которыми они обменивались, я успел понять, что эти двое заключили против меня союз ради моего же блага, как они его понимали. Но нас с Диланом на полдороге остановил мистер Риджбит.
— Ньютон, — обратился он ко мне. — Простите, за беспокойство, но вас ждут в штабе. Боюсь, что это важно.
Переступив порог штабной палатки, я мгновенно забыл об усталости и весь подобрался: мне навстречу из-за стола мистера Риджбита поднялся тот самый маг, который чуть не скормил меня черным драконам. Он пристально посмотрел мне в лицо своими пронзительно-голубыми глазами и протянул руку для приветствия.
— Вольфрам фон Хексе.
— Ньютон Скамандер, — представился я в ответ, не торопясь ответить ему рукопожатием.
Фон Хексе улыбнулся краешком рта.
— Тогда опустим формальности. У меня есть для вас деловое предложение.
Мистер Риджбит остался стоять у входа, скрестив руки на груди, а я прошел к столу, сел на свободный стул и вопросительно посмотрел на нашего неожиданного посетителя.
— Вы забываете о произошедшем между нами... недоразумении. А я забываю о... неосторожности фройляйн Костадиновой по отношению ко мне, — сказал он, тщательно подбирая слова. — Более того, я дам показания в пользу ваших коллег, и мои люди подтвердят их, если понадобится.
Я по-прежнему молчал, и он продолжил:
— Вы же понимаете, что их помощь маглам уже заметили и так просто не оставят. Нарушение соглашения о невмешательстве карается тюрьмой. Большим сроком. Но если удастся доказать, что они пошли на это вынужденно, ради соблюдения Статута о секретности... Думаю, обойдется даже без штрафа. Я подтвержу, что риск обнаружения сокрытой территории и драконов, если бы рядом завязался бой, был очень и очень велик, и господин Стан с супругой выбрали меньшее из двух зол.
Фон Хексе смотрел на меня выжидательно. Теперь выбирать из двух зол должен был я. Я обернулся было на мистера Риджбита, но тот жестом показал, что решение за мной.
— Если вас беспокоит вопрос торжества справедливости, то... — произнес фон Хексе, и мне почудилась в его голосе скрытая горечь, — «Заубервальд» и без того обвинят во всех смертных грехах. Мне и моим коллегам наверняка надолго запретят заниматься наукой.
Я подумал о том, что Злата, вероятно, спасла мне жизнь. Вспомнил смех мистера Стана на игровой площадке и хрустальный голос госпожи Аны. Потом драконицу на цепи, осиротевших птенцов Бьянки и спокойный голос, произносящий: «Вас не найдут».
— Хорошо, я согласен, — наконец сказал я.
— В таком случае, молодой человек, я хотел бы вернуть вам вот это. В знак доброй воли, — фон Хексе протянул мне мою волшебную палочку. — Вы это, кажется, у нас... обронили.
***
— Ньют, давай со мной! — сказал Тесей. — Ты уже совсем оклемался, дорогу выдержишь. Я сейчас порталом в Париж, а оттуда переправим тебя домой.
Я вздохнул, и мой вздох облачком повис в воздухе. Утро его отъезда выдалось холодным и звонким. Последние золотые листья в буковой роще ярко пламенели на фоне синего безоблачного неба.
— Прости, Тес. Я остаюсь. Видишь ли... В этом году экспедиция не заканчивается осенью. И мне продлили контракт. На неопределенный срок.
— Ньют, не дури! Вы же не можете зимовать здесь! — Тесей сердито ткнул пальцем в брезентовую стенку ближайшей палатки.
— А мы и не будем. Расконсервируем инкубатор и перенастроим согревающие чары на человеческую температуру. Там много места. Если как следует наладить освещение, у нас получится настоящая страна вечного лета. — Я улыбнулся, вспомнив магловские сказки, которые так любил Дилан. — Как у эльфов под холмом.
— Еще лучше! Всю зиму сидеть под землей!
— Не всю. Мы будем выходить на поверхность. И довольно часто.
Тесей хотел возразить еще что-то, но я перебил его:
— Тес, понимаешь, я должен. Птенцы Бьянки точно погибнут одни. А так есть хоть какой-то шанс.
— Значит, ты уже все решил?
Я кивнул. У Тесея как-то незнакомо дернулась щека.
— Ну... Хотя бы на Рождество дома появись тогда. Сможешь?
— Если будет портключ туда и обратно, — ответил я.
— Я тебе добуду. В лепешку расшибусь, но добуду, — пообещал Тесей.
А потом вдруг притянул меня к себе и крепко обнял. И не отпускал, пока я не спросил обалдело, не решаясь пошевелиться:
— Тес, ты чего?
— Ничего, — ответил он, отстраняясь. — Ну-ка, выпрямись! Надо же, ты все еще растешь!
Тесей был прав: я действительно вытянулся за лето. Настолько, что, наконец, сравнялся с ним. И, может быть, даже перегнал немного. Совсем чуть-чуть.
— Осторожней там, — сказал он небрежно. Но теперь я точно знал, что небрежность эта напускная. — И почаще пиши, хорошо? Мама волнуется.
— Постараюсь, — пообещал я, вспомнив полученный от нее громовещатель.
Эпилог
Эпилог
Конечно же, своего обещания чаще писать я не сдержал. Хотя написать было о чем: у нас стало очень много работы.
Надо было успеть перенастроить согревающие чары в инкубаторе и поставить такие же в пещере Бьянки до настоящих холодов. Мистер Стан через знакомых в государственном архиве добыл всю информацию об инкубаторе, какую мог, и сутками корпел над проверкой и перепроверкой расчетов. Госпожа Ана ворчала, что он даже спать ложится, не выпуская из рук логарифмической линейки.
Другой проблемой были птенцы Бьянки. Наше маленькое стадо, если бы мы пустили его им на корм, закончилось бы уже к середине декабря, поэтому мракоборцы по очереди стреляли для них оленей. Доставлять мясо в пещеру и раздавать детенышам, предварительно щедро полив его приготовленной в лаборатории имитацией желудочного сока, приходилось мне: никого другого драконята не признавали. Они росли не по дням, а по часам, плохо соизмеряли силу, и справляться с ними становилось все сложнее. Дилан шутил, что из меня получилось отличное наглядное пособие для Мерлина по синякам, ушибам и вывихам. Правда, самого Мерлина с нами не было: занятия в его колледже возобновились, хоть и с опозданием больше чем на полсеместра, и он вернулся к учебе. Работу в экспедиции зачли ему как производственную практику.
Из шкуры Бьянки мне сделали полноценный защитный костюм со шлемом и маской. Он очень быстро перестал выглядеть новым, и с каждым днем делался все более пожеванным и потрепанным в самых неожиданных местах. Я с тревогой думал о том, что к середине зимы подросшие птенцы научатся дышать огнем, а мистер Риджбит говорил, что с радостью поменялся бы со мной местами. Ему досталось самое неприятное и выматывающее дело: общаться с чиновниками, журналистами и юристами. Мистер Риджбит проходил по делу корпорации «Заубервальд» как главный свидетель, и в деле этом с каждым днем обнаруживалось все больше участников. Например, выяснилось, что у немецких драконологов действительно было разрешение находиться в Карпатах, но оно было оформлено за крупную взятку. Румынские госслужащие пытались уйти от ответственности и выставить себя пострадавшей от обмана стороной, поэтому разбирательство все длилось и длилось.
Загадочное исчезновение части румынских войск прямо из-под носа у германской армии, к сожалению, действительно не осталось незамеченным. Но эта ситуация, по крайней мере, разрешилась довольно быстро и благополучно. Вольфрам фон Хексе сдержал свое слово. Благодаря его свидетельству суд признал, что мистер и миссис Стан действовали в интересах сокрытия драконов от неволшебников. Срок давности по этому делу несколько лет как истек, а фон Хексе и вовсе больше нет в живых, поэтому я, наконец, могу говорить обо всем этом свободно.
Мадам Бержер разрывалась между помощью мистеру Риджбиту и «Матери чудовищ», как мы между собой называли хвосторогу, которую заубервальдовцы уходя оставили на наше попечение. Мы так никогда и не узнали, пострадала она от несчастного случая или от их рук. Она была последним оставшимся у них драконом: все гибриды были мертвы, а о судьбе их отца мы могли только гадать, как и об истинной цели проекта. Мадам Бержер пыталась вылечить ей крыло, но потерпела поражение и очень остро переживала его: несчастную драконицу в конце концов решено было усыпить. Однако опыт тех неудачных операций лег в основу уникальной методики пластики перепонки и протезирования каркасных костей, которая в дальнейшем помогла вернуть в небо немало драконов. И исследование Рене тоже было завершено, как я ей обещал.
У столкновения с «Заубервальдом» оказалось еще одно важное последствие. Пожалуй, самое важное из всех. Этот инцидент, неприятно напоминающий неудачную попытку создать живое оружие, привлек внимание мировой магической общественности к проблеме охраны вымирающих видов гораздо лучше, чем призывы мистера Риджбита и других магозоологов. Весну 1917 года все мы встретили уже в статусе сотрудников международного драконологического заповедника. Мистера Риджбита назначили его директором. В следующие два года наша жизнь немногим отличалась от жизни в экспедиции, но после того, как закончилась магловская война, финансирование стало лучше, и заповедник начал постепенно приобретать тот вид, в котором существует сейчас.
Миркин дядя Богдан дважды был ранен, но благодаря собственному богатырскому здоровью и кое-каким нашим лекарствам полностью оправился от ран. После войны он долго еще проработал в Драконьей долине.
Много лет спустя сразу у двух внуков Бьянки, тоже альбиносов, выявили любопытное расстройство сумеречного зрения. Судя по всему, Дон оказался прав: Бьянка действительно не видела меня тогда в пещере, даже несмотря на то, что я был прямо у нее под носом.
На первых порах процветание заповедника было отчасти связано с интересом мракоборцев к явлению импринтинга. Они рассчитывали использовать его для того, чтобы выращивать служебных драконов, послушных человеку. Этот способ выглядел не только более гуманным, но и более надежным, чем их подчинение с помощью боли и страха, как делали в «Заубервальде». Но всех ожидало жестокое разочарование: приручить дракона невозможно, даже если ты его вырастил, и уж тем более он не будет выполнять ничьи команды. Вся благодарность, которую я получил от моих подопечных, когда они встали на крыло, заключалась в том, что я остался единственным человеком, которого они ни разу не пытались сожрать всерьез.
Я не скрываю, что рад этому. За свою жизнь я успел увидеть две магловские войны и одну магическую, поэтому знаю точно: если человек сможет использовать что-то как оружие, он станет делать именно это. Мир меняется все быстрей, но эта наша черта, к сожалению, пока остается неизменной. А драконы, как и прочие волшебные существа, слишком прекрасны, хрупки и уязвимы, чтобы становиться орудием убийства и разрушения.
И на этом заканчивается мой первый в жизни настолько большой текст
Еще раз спасибо yyuta и всем, кто оставался на канале!
@темы: Fantastic beasts, Newton Scamander
-
-
10.12.2018 в 18:06-
-
10.12.2018 в 22:33-
-
17.12.2018 в 11:03Поэтому вот, пишу сколько их есть.)
Во-первых, я тебя категорически поздравляю с этим текстом. Он бешено классный, и я ужасно рада, что ты его таки дописала!
Во-вторых, в нем совершенно прекрасный Ньют, отличные его ребята. Отношения с родителями и братом показаны буквально несколькими строчками, но от этого выглядят не менее выпуклыми и очевидными, и их развитие очень здорово показано.
И просто потрясающие драконы и отношения с ними, которые выписаны не менее внимательно и тщательно, чем отношения с людьми (ах, как оно по-ньютовски!)).
В общем, просто вот очень-очень славный текст, я ужасно рада, что я его прочитала
-
-
17.12.2018 в 12:42Ты первый, кто отдельно прокомментировал отношения с семьей и то, что они таки развиваются